Под облаками медленно шагая, Я повергался сумраком ночи. Ревела вьюга без конца и края Подобно волку, что на луну кричит. В смятении, по горло в снег вошедши Я горько плакал и взывал к богам Людскому роду с облаков сошедших; Но видел только смерти ледяной оскал. Но над собою вознесясь повторно Усильем рук, обрел свободу я. Полуживой и холодом пронзенный Продолжил путь, в даль яростно смотря Железный ветер преграждал дорогу Бил по лицу; я продолжал идти. Костры тушились дуновеньем рока И солонина не оттает уж в пути. Целые мили я питался только верой И проводил в раздумьях о судьбе, Все время то, что я имел без меры. И посвятил бы лишь одной тебе. Но ты ушла, а цель моей дороги Еще живет и верно ждет меня. В том ласковом спасения чертоге, Без мысли о тебе не проведу ни дня. И в день, когда последний лучик света Угаснет - я угасну вместе с ним. Мы встретимся, словно в преддверии лета В чертогах смерти - вновь заговорим. Но вот уж сквозь пургу виднеется вдали Последняя твердыня, спасенья монумент. Столбами находя опору у земли, Стоит сурово, а в бойницах горит свет. О свет! Как долго не видал тебя доколе Измученный и жалкий на твой зов я шел, К той крепости, что стала поневоле Убежищем для тех, кто смысла не нашел. Как темная скала, стоит посреди мрака Невозмутимо, с вкрапленьями огня. Анахроничная порядкам новым, нага Глубоким рвом окружена она. Глупец есть тот, кто скажет без сомненья, твердо Что это место - оплот надежды и любви И здесь таится последний лучик света, гордо, Он есть росток для будущей Земли. Внутри горит огонь, и он не гаснет от напора Тех ледяных штормов, что беспокоят нас: Сонм странников, оставшихся без дома, Что к этой крепости идут, колоннами толпясь. Ведь стены крепче камня окружают сей алтарь Но и они однажды рухнут под ветров напором Потухнет догорающий костер, поникнет жар. И будет сказано последнее в сем мире слово. И сей огонь дает лишь представление О том что утеряем вскоре мы, Не учинив сопротивленья. Перед лицом беды.

House of cards is now simply paper, Yesterday’s promises turned into vapor. Places of prosper now filled with despair, Hunger is hunting those living there. Warriors run, civilians hide, Bracing for the oncoming tide. But even steel giants who darken the sky The looming disaster cannot get by. Warriors run, civilians hide, Bracing for the oncoming tide. But even steel giants who darken the sky The looming disaster cannot get by. The mightiest hide behind their wall Trying to postpone their downfall. They don’t understand: they can’t run or hide And it’s better to die under sunlight. The mightiest hide behind their wall Trying to postpone their downfall. They don’t understand: they can’t run or hide And it’s better to die under sunlight.

Маленькое лесное существо Замерзает под покровом снегов, Словно в последний раз Видя светлый поток облаков. Маленькое лесное существо Зарывается в толщу земли. Солнце не светит давно, За деревьями скрывшись вдали. Маленькое лесное существо Созерцает кромешную тьму Утопая в морозном снегу - Словно страшный сон на яву. Маленькое лесное существо Слышит - вьюга крадется быстрей. Более не поет В чаще лесной соловей. Маленькое лесное существо Беспорядочно ходит во мгле Мертвы дети её Схоронились в снегов хрустале. Маленькое лесное существо Горько плачет во мраке ночей Замело берлогу её Этот дом - больше ничей. Маленькое лесное существо Наблюдает всеобщую смерть Горько и тошно ей жить Но боится оно умереть. Маленькое лесное существо В одеяле горных пород Доживает последние дни Вдали от невзгод. Маленькое лесное существо Умирает под крики ветров Мертвое тельце во тьме Схоронилось под толщею льдов.

Слезы текут по ланитам пророка, дотошно терзая его скорбный лик Терпкая горечь сжигает нутро, оставляя на теле разводы. Плачь, Иеремия, позволь слезам течь! Ты осмеянный миром несчастный старик Горько рыдая, стенаньем своим, заглуши крики боли родного народа. Как помрачил господь Бог дочь Сиона во гневе своем непомерном! С небес ниспровергнул на землю красоты Израиля в ярости бурной. Жилища Иакова он разорил, поверг замки Иудиной дщери Не пощадил никого, отверг Царство, князей его словно нечистых В жестокосердии яростном он от врага отвел взор, полыхающий гневом. И воспылал в Иакове словно палящий огонь пожирающий чрево. Стал для народа любимого некогда он неприятелем грозным. Лук натянул, устремив его метко во скинию дщери Сиона Сетует Израиль, прискорбны начала, нет более радостных празднеств. Отвергнут и Царь, и Священник, их души утратят покой величавый. Субботы забыты, отринул господь Саваоф от народа благую защиту. Святилище предано в руки врагов, что известны своими грехами. Господь Саваоф приказаньем своим разорил стены внешние града. Ворота отторгнуты, вписаны в землю, закон растворился во мраке. И пеплом свою посыпают главу одетые вретищем старцы Сиона. Безмолвно сидят, опустив очи вниз, ИЕрусалимские девы. Глаза Иеремии-пророка красны, ибо плакал он долгие годы Наружу изливается печень его, ибо не может он более видеть. Как дети, грудные младенцы, сидя на руках материнских, прискорбно Под тенью трущоб испускают свой дух, провожаемый горькой слезою. Что мне сказать тебе, о как утешить тебя, дщерь Иерусалима? Чему уподобить твой лик, чтобы ты, дщерь Сиона смогла утешиться? Рана твоя велика словно море, нет для тебя исцеленья. Разве что, я, Иеремия пророк, слезу испущу, и тебе полегчает. Вот мощным движением рук совершил Господь Бог, что планировал в прошлом. Нету пощады для всех нечестивцев, исполнил свое обещанье. Враг торжествует над дщерью Сиона, та - разорена без пощады. Простри свои руки к Всевышнему, да изливай свое сердце ночами. Воззри, Саваоф, кому ТЫ сделал так, чтоб женщины плод поедали? Чтоб ели младенцев, вскормленных ими, от голода и безысходности? Лежат старики и юнцы бездыханно на улицах древнего города. Пророк и священник во храме твоем защиты не чувствуют более.

Я человек, испытавший горе от жезла гнева Его. Он повел меня и ввел во тьму, а не во свет. Так, Он обратился на меня и весь день обращает руку Свою; измождил плоть мою и кожу мою, сокрушил кости мои; огородил меня и обложил горечью и тяготою; посадил меня в темное место, как давно умерших; окружил меня стеною, чтобы я не вышел, отяготил оковы мои, и когда я взывал и вопиял, задерживал молитву мою; каменьями преградил дороги мои, извратил стези мои. Он стал для меня как бы медведь в засаде, как бы лев в скрытном месте; извратил пути мои и растерзал меня, привел меня в ничто; натянул лук Свой и поставил меня как бы целью для стрел; послал в почки мои стрелы из колчана Своего. Я стал посмешищем для всего народа моего, вседневною песнью их. Он пресытил меня горечью, напоил меня полынью. Сокрушил камнями зубы мои, покрыл меня пеплом. И удалился мир от души моей; я забыл о благоденствии, и сказал я: погибла сила моя и надежда моя на Господа. Помысли о моем страдании и бедствии моем, о полыни и желчи. Твердо помнит это душа моя и падает во мне.

Cыновья: Обнародуй нам отец Что такое есть Потец. Отец: Вы не путайте сыны День конца и дочь весны. Страшен, синь и сед Потец. Я ваш ангел. Я отец. Я его жестокость знаю, Смерть моя уже близка. На главе моей зияют Плеши, лысины — тоска. И если жизнь протянется, То скоро не останется Ни сокола ни волоска. Знать смерть близка. Знать глядь тоска. Сыновья: Да мы тебя не о том спрашиваем, Мы наши мысли как чертог вынашиваем. Ты скажи-ка нам отец Что такое есть Потец. Отец: Пролог, А в Прологе главное Бог. Усните сыны, Посмотрите сны. Отец: Пускай поёт и пляшет Седой народ. Пускай руками машет Как человек. В мирный день блаженства Ты истекаешь. Как скоро смерти совершенство Я сам постигну. Несутся лошади как волны, Стучат подковы. Лихие кони жаром полны Исчезнув скачут. Но где ж понять исчезновенье, И все ль мы смертны? Что сообщишь ты мне мгновенье, Тебя ль пойму я? Кровать стоит передо мною, Я тихо лягу. И уподоблюсь под стеною Цветам и флагу. Сыны, сыны. Мой час приходит. Я умираю. Я умираю. Не ездите на пароходе, Всему конец. Первый сын: Что такое есть Потец Расскажите мне отец. Второй сын: Может быть Потец свинец И младенец и венец. Третий сын: Не могу понять отец, Где он? кто же он, Потец? Первый сын: Эх отец, держу жужу. Ты не должен умереть, Ты сначала клеть ответь. Второй сын: Ах, Потец, Потец, Потец. Ах, отец, отец, отец. Третий сын: Куклы все туша колпак, Я - челнок, челнак, челнак Отец/рассказчик: Потец это холодный пот, холодный пот, выступающий на лбу умершего. Это роса смерти, вот что такое Потец. Отец: Я видел пожалуйте розу, Сей скучный земли лепесток. Последние мысли, казалось, Додумывал этот цветок. Он горы соседние гладил Последним дыханьем души. Над ним проплывали княгини И звёзды в небесной глуши. Мои сыновья удалились, И лошадь моя как волна Стояла и била копытом, А рядом желтела луна. Цветок убеждённый блаженства, Приблизился Божеский час. Весь мир как заря наступает, А я словно пламя погас.

Первый сын: Не ответил же он на вопросы Подушка подушка Ответь наконец Что такое есть Потец. Отец: Немного терпенья, Может быть я на всё и отвечу. Хотел бы послушать пенье, Тогда смогу разговаривать. Я очень устал. Искусство дало бы мне новые силы. Прощай пьедестал, Я хочу послушать ваши голоса под музыку. Третий сын: Был брат брит Брут Римлянин чудесный. Все врут. Все мрут. Пел пил пробегал Один канатоходец. Он акробат. Он галл. Иноходец С того света Дожидается рассвета.

Я иду по выцветшей земле Где кровь лилась под напором мечей Где с каждой милей все темней Где нету места для людей... Я иду по выцветшей земле Где пыль вздымается ударом ноги Где нету места для земной любви